Так получилось, что именно Англия оказалась самым упорным политическим врагом России, который мог стать и военным противником. В России не сразу это поняли. Еще в конце января 1877 года, когда вопрос о начале войны с Турцией был почти решен, великий князь Николай Николаевич мечтал о дружеском содействии английского флота. В письме к императору он высказал по этому поводу следующее соображение: «Было бы, мне кажется, недурно в то время, когда мы откроем наши военные действия, если бы Англия своим флотом одновременно угрожала бы Константинополю со стороны моря; в таком случае мы не были бы одни в этом деле, и державам не было бы причин на нас нападать за наше движение вперед». Главнокомандующий Дунайской армией даже не подозревал, что рассчитывает на помощь неприятеля.
В Великобритании основными проводниками антирусской политики выступали Б. Дизраэли и сама королева Виктория. Бенджамин Дизраэли (1804—1881), выходец из состоятельной еврейской семьи, в молодости крещеный, после школы отказался от юридической карьеры, неудачно занимался коммерцией, написал несколько романов. Свое призвание он нашел в политике. В 1874 году благодаря политическому лавированию он стал премьер-министром и близким человеком королевы Виктории. Этот политик являлся сторонником имперской идеи. В частности, благодаря действиям Дизраэли британская корона приобрела в 1876-году контроль над Суэцким каналом. Когда египетский хедив решил расстаться с контрольным пакетом в 117 тысяч акций, и французские дельцы старались сбить цену, премьер-министр добился 24 ноября согласия кабинета на выплату 4 миллионов фунтов стерлингов и предоставления необходимой суммы от британской ветви Ротшильдов. 26 ноября акции перешли в руки Великобритании. Канал упростил связи между различными частями империи. В том же году Дизраэли добился провозглашения Виктории императрицей Индии, чем заслужил ее полного доверия. Стареющая королева была и сама сторонницей имперского мышления. Разумеется, премьер-министра тревожило активное движение русских войск в Средней Азии, все более приближавшее Россию к Индии. Беспокоили его и дела на Балканах и Ближнем Востоке.
Турция в роли надежного стража основных торговых путей Англии была достаточно удобна, ибо зависела от британского правительства и капиталов. Дизраэли заявлял в парламенте: «Я утверждаю безусловно, что сохранение территориальной целостности и независимости Османской империи поможет спасти Европу от бедствий, предотвратить наступление длительных войн и такое нарушение расстановки сил, которое скажется неблагоприятно на общем благосостоянии, и в этом заключается не только английский, но и общеевропейский интерес». Тревогу канцлера вызывало национально-освободительное движение в подвластных Турции славянских странах.
После восстания в Боснии и Герцеговине, которые были поддержаны Сербией и Черногорией, Дизраэли возмущался тем, что турки не в состоянии подавить выступления и тем урегулировать восточный вопрос. Так как война продолжалась, Дизраэли решил помочь Турции. Участвуя в международных переговорах, он разрушал попытки участников принимать решения не в пользу Англии. Лорд Биконсфильд выступал против усиления России и тем более выхода ее к турецким проливам. Еще более он опасался Германии и предпочитал действовать с Россией против Бисмарка, поднимавшего руку на стабильность в Европе. Однако едва лишь возникли первые затруднения с Портой в 1876 году, английское правительство поспешило воздвигнуть всевозможные препятствия к улаживанию конфликта в желательном для России ключе. Англия официально выдвинула программу, предполагавшую мир Турции с Сербией на основе сохранения статус-кво, местную автономию для Боснии, Герцеговины и Болгарии. Фактически же Дизраэли планировал раздел Турции. Премьер-министр 4 сентября 1876 года писал министру иностранных дел лорду Дерби: «Константинополь с соответствующим районом должен быть нейтрализован и превращен в свободный порт под защитой и опекой Англии по примеру Ионических островов».
Осенью 1876 года император Александр II в беседе с послом Великобритании заверил его, что Россия не намерена овладеть Константинополем, а Болгарию при необходимости оккупирует только на время. Он предложил для воздействия на Турцию занять Боснию австрийскими, Болгарию — русскими войсками, тогда как английскому флоту предстояло провести демонстрацию перед Константинополем. Такой вариант не устраивал Дизраэли, и он заявил, что Англия хочет мира, но готова выступить в том случае, если бы какая-либо из областей Турции была занята иностранными войсками. Несмотря на предложение произвести демонстрацию на Босфоре соединенными европейскими эскадрами под главенством британского адмирала, английское правительство продолжало относиться к намерениям России с недоверием и приступило к усиленным вооружениям. Весь этот демарш имел скрытую цель поддержать турок и оградить от посягательства России Константинополь, хотя официально и мотивировался необходимостью защищать интересы английских подданных на Востоке. Это привело прежде всего к сосредоточению к Безикской бухте сильной эскадры и к устройству значительного депо в Гибралтаре для готовившегося экспедиционного корпуса. Если бы англичане действовали в пределах демократии, Россия могла бы не бояться военного столкновения с Великобританией. Когда политический противник Дизраэли Гладстон опубликовал брошюру «Ужасы в Болгарии и Восточный вопрос», она разошлась тиражом 200 тысяч экземпляров.
Многие политические деятели и промышленники считали, что нельзя нарушать связи с Россией, одним из важных торговых партнеров, ради Турции, которая отказывалась платить долги. Были высказаны мысли и о том, что Великобритании не стоит портить отношения со славянскими народами и бросать их в объятия России. Но без сотрудничества с Россией нельзя было рассчитывать на мирное решение восточного вопроса. А с Россией сотрудничать не хотели, опасаясь дальнейшего роста ее влияния. Летом 1876 года министр иностранных дел писал послу в Константинополе Г. Эллиоту: «Негодование во всех классах английской общественности достигло такого предела, что... в том крайнем случае, если Россия объявит войну Турции, правительству Е.В. будет фактически невозможно вмешаться с целью защиты Османской империи. Однако Дизраэли при поддержке королевы Виктории продолжал добиваться, чтобы Россия не могла без ущерба для себя выйти из создавшегося положения. Со временем он смог настроить общественное мнение против России. В этой ситуации России оставалось только добиться нейтралитета Англии или Австро-Венгрии, чтобы разбить общий фронт противников. Так как Англия выступала в качестве противника, российской дипломатии пришлось повернуться лицом к Австро-Венгрии, чтобы путем уступок добиться ее благожелательной позиции. Но Австро-Венгрия тоже не хотела усиления России.
Продвижение русских границ на запад становилось опасно для собственных владений австрийского императора, населенных славянами. В конце сентября 1876 года Александр II в письме к Францу-Иосифу предложил силой заставить Турцию предоставить восставшим славянским странам автономию. России следовало временно занять Болгарию, австро-венгерским войскам — Боснию и Герцеговину, а соединенный флот шести великих держав должен был войти в Босфор, к дворцам Константинополя. Однако Австро-Венгрия не согласилась на предоставление Болгарии, Боснии и Герцеговине автономии, а Англия выступила против ввода союзной эскадры в Константинополь. Пользуясь несогласием европейских государств, турки продолжили наступление в Сербии и разгромили сербскую армию. Именно поэтому России перед началом войны пришлось пойти на значительные уступки. В результате австро-российских переговоров 3 (15) января 1877 года в Будапеште была подписана секретная конвенция. В обмен на свой нейтралитет Австро-Венгрия получила право овладеть Боснией и Герцеговиной и давала разрешение Сербии и Черногории воевать на стороне России. Австрийцы обязались не распространять свои действия на Румынию, Сербию, Болгарию и Черногорию, а русские — на Боснию, Герцеговину, Сербию и Черногорию. Договор предусматривал, что Константинополь мог стать вольным городом, Болгария, Албания и часть Румелии —независимыми государствами. Австро-Венгрия не протестовала против временного заграждения Дуная для судоходства. 18 марта была подписана дополнительная конвенция (датированная 15 января). В соответствии с конвенцией территориальные приобретения Австро-Венгрии в Европе были ограничены Боснией и Герцеговиной, за исключением Ново- Базарского санджака, который разделял земли Сербии и Черногории; о нем предстояло договориться особо. Россия получала право присоединить Юго-Западную Бессарабию.
Итак, даже в случае успеха в войне Россия получала право лишь вернуть территорию, аннексированную по итогам Крымской войны, тогда как невоюющие австрийцы получали значительные территории. Уступку прав на Боснию и Герцеговину Австро-Венгрии можно назвать первым балканским гамбитом России, который развязывал ей руки на пути к войне. При этом Российская империя уже начинала обманывать надежду славян, борющихся за независимость.