Европа в панике. Европа в ужасе. Европа стенает. Переселенцы и погорельцы из Северной Африки, которые ещё недавно переплывали море на утлых челнах и тонули у побережья, а, выкарабкиваясь на берег, умоляли европейцев о куске хлеба, теперь штурмуют границы, рвут колючую проволоку, кидают файеры в полицию. А в новогодний праздник устроили в Германии настоящие погромы —охоту за девушками, молодыми женщинами. Хватали, раздевали, насиловали. "Что происходит? — спрашивают моралисты Европы. — Как могут эти люди, которым мы, европейцы, столько отдали, забыть тепло наших рук? Как могут не ценить наше милосердие, толерантность?"

Эти духовидцы и моралисты не понимают психотипы людей, прибывших в Европу из Северной Африки. Они приехали, спасаясь от европейских бомб и ракет, от европейских снарядов. Они убегали от своих горящих городов, от разбитых святынь, от неубранных трупов. И приезжали в Европу не за куском хлеба и работой. Они спасались от смерти, и приезжали сюда с чувством реванша. Они видят в европейцах врагов, повинных в их катастрофе, в их беде, и смотрят на них, как на губителей своей цивилизации, своего арабского мусульманского уклада.

Как воспринимает это европейское общественное сознание? Левые, либералы, к числу которых относится и госпожа Меркель, требуют ещё большей толерантности, терпимости, увеличения квот, по которым можно принимать в Европу, в Германию иностранцев. Считают, что Европа очеловечит их, умиротворит их сердца. И возникает ощущение, что Европа, великая Германия забыли свое прошлое. Европейские страны утратили волю к существованию, к сопротивлению, забыли о своей великой государственности, великой европейской культуре. Германия забыла о Кёльнском соборе, о Дюрере, забыла о вертикально уходящей в небеса готике. Забыла своих великих композиторов: Баха, Бетховена, Вагнера. Величайших философов: Гегеля, Шопенгауэра, Канта, Ницше. Превратилась в нечто аморфное, оскопленное, и готова по-прежнему открывать врата огромному скопищу ненавидящих Европу и Германию людей. В таком случае судьба Европы, судьба Германии, печальна. Их плоское пространство зальёт раскалённый пластилин североафриканской ненависти.

На фоне продолжающихся бесчинств просыпаются националисты. На улицы выходят их толпы, которые становятся всё больше, всё организованнее, и уже превышают толпы левых, антифашистов, гуманитариев, проповедующих мультикультурную терпимость. Сегодня у этих толп появляются вожаки. Завтра появятся политические лидеры, а послезавтра — духовные вожди, которые станут напоминать о величии Германии, о германских государственных деятелях. Будут проклинать Версаль, Нюрнберг и всё, что было после 1945 года. И в этих условиях не такой уж утопией кажется фашизация современной Европы. Не такой уж утопией кажется и прекращение существования либерального толерантного Евросоюза.